Дети
Две мамы, два папы и множество “бонусных” братьев и сестер. Светлана Кольчик о европейских "лоскутных" семьях
17.01.2023Светлана Кольчик, автор книги “Новая семья”, которая выйдет в издательстве “Альпина Паблишер” весной 2023 года, объясняет суть феномена patchwork family.
Шведка по имени Эрика, неуклюже встав на колени (ей мешает восьмой месяц беременности), низко склонилась над журнальным столиком. Эрика вырисовывает в моем блокноте схему своей новоиспеченной семьи, чтобы помочь мне разобраться в перипетиях связей и пересечений ее многочисленных членов. На улице стемнело, и на ее лице играют блики от горящих свечей. Ими, как это водится у шведов, уставлена вся гостиная в их трехэтажном доме в окрестностях Стокгольма.
Вот что мне удалось понять: одну неделю двое детей-школьников Эрики проводят с ней, другую неделю - с ее бывшим мужем и его новой женщиной. У той, в свою очередь, тоже есть дети от прежних отношений, и там выстроена похожая логистика. Двое детей второго мужа Эрики живут у них тоже неделю через неделю. Соответственно, два уикенда в месяц Эрика с новым мужем остаются одни, а другие два выходных в их доме пребывают все четверо детей. Эти недели и уикенды расписаны на годы вперед - скорее всего, пока дети не достигнут совершеннолетия.
Семья понятие растяжимое
Я с детства помню неприличные анекдоты про “шведскую семью” - якобы свободное сожительство с несколькими партнерами. На самом деле, шведская семья XXI века - более сложная и пестрая история.
Последние десятилетия Швеция опережает многие европейские страны по количеству разводов: здесь распадается как минимум каждый второй брак. Но семья после развода обычно не разрушается - она расширяется.
Один из самых рейтинговых сериалов последних лет в Швеции называется Bonusfamiljen — «Бонусная семья». В центре сюжета - несколько пар с недавними разводами и «багажом» в виде большого количества детей и незавершенных отношений за плечами. Они стремительно ныряют в новые романы, где тоже есть дети от прошлых браков, с переменным успехом разбираются в чувствах, финансах, старых и новых обязательствах и пытаются собрать воедино лоскутки новой сложносочиненной семьи.
"Бонусная семья"
Фото: Ulrika Malm / SVT
В Скандинавии и других странах Северной Европы такие семьи в последние годы часто называют “лоскутными” - patchwork families - по аналогии с большим одеялом, сшитым из множества разноцветных кусочков. Еще одно название - смешанные (blended) или расширенные (extended) семьи.
В середине прошлого века для поколения бэби-бумеров такие союзы — собственно, как и сами разводы — были редкостью. Но ближе к концу ХХ века ситуация стала стремительно меняться.
По данным агентства «Евростат», уровень разводов в Европе в период с 1965 по 2011 гг подскочил на 150%. В России доля повторных браков выросла с 1960 года почти в четыре раза. Если раньше 8 из 100 браков были повторными, то сейчас — не меньше 30 из 100.
Похожая картина наблюдается в США. В 1960 году там 73% детей жили в семьях, где брак был первым для обоих родителей, а сейчас - менее 50%. В Швеции, Франции, Нидерландах и ряде других европейских стран примерно каждый 10-й ребенок сегодня тоже живет в смешанной семье. В Нидерландах детей с “бонусными” родителями и сиблингами более 16% - почти в два раза больше, чем 20 лет назад.
Бонусная мама
Эрика, психолог по профессии, прожила в первом браке больше 12 лет. Чтобы решиться на развод, у нее ушел год. В Швеции и других странах Северной Европы закон требует, чтобы ребенок после развода общался с обоими родителями. Права и обязанности как матерей, так и отцов, здесь тоже четко прописаны, и их стараются соблюдать. Если появляются разногласия (например, пара не может решить, с кем остаются дети или кто должен платить алименты), то их стараются оперативно решить в суде по семейным делам, где можно подключить соцработников, психологов и адвокатов.
Эрика и ее бывший муж выбрали наиболее распространенную схему: делить время, а также расходы на воспитание детей строго пополам.
“Согласись, «бонусная мама» звучит гораздо позитивнее, чем «мачеха», — улыбается Эрика. — Да, родители развелись — это печально. Зато потом ребенок часто получает бонус в виде еще одной «мамы» или «папы» и заодно, возможно, дополнительных братьев, сестер и прочих родственников. И для меня быть еще одним значимым взрослым в жизни другого ребенка — это здорово».
Еще одна жительница Стокгольма, банковская служащая по имени Аннасара, инициировала развод, когда ее младшему сыну был всего год, а старшему — три. Повод многим, возможно, покажется высосанным из пальца, тем более в семье на тот момент были совсем маленькие дети. Но для шведки этого оказалось достаточно, чтобы выйти из брака: «Мы с мужем стали больше друзьями, нежели любовниками».
Распад семьи не стал для Аннасары катастрофой. Как и многие современные шведки, она с 16 лет жила отдельно и содержала себя. На момент развода у нее была работа со стабильным доходом.
С бывшим мужем они сумели остаться друзьями, договорившись, никогда при детях не говорить друг о друге плохо, и выстроили новый формат отношений. Он снял небольшую квартиру по соседству и, пока дети были совсем маленькими, несколько раз в неделю забирал их из садика к себе. Постепенно они вышли на график «неделя у папы, неделя у мамы», а в отпуск по-прежнему ездили вместе. Для ее детей жизнь на два дома - данность: другого образа жизни они не знают.
Аннасара убеждена, что развод, особенно в наше время, когда мы живем намного дольше, чем наши предки, — такая же естественная часть жизни, как, например, смена работы или места жительства.
«Мы постоянно меняемся, — рассуждает Аннасара. — В 25 лет, первый раз выходя замуж, я была одним человеком. В 35, когда разводилась, — уже совсем другим. Но все сложилось к лучшему. У меня теперь есть «бонусная» дочь, она хорошо дружит с моими сыновьями. Новый муж тоже любит моих мальчиков как родных. Чем больше людей любит твоих детей, тем лучше».
Новая опора
Но не всегда в лоскутной семье отношения складываются идеально. Для Татьяны, переехавшей 15 лет назад из Минска в Данию, адаптация к новой семейной реальности проходила непросто. У бойфренда-датчанина оказалась восьмилетняя дочка от прошлых отношений, ровесница ее ребенка - тоже от первого брака. Девочки не поладили.
«У них были разные школы и совершенно разные интересы, — рассказывает Татьяна. — Датчанка поначалу очень ревновала папу. Нашим дочкам при встречах приходилось делить комнату. В итоге нам удалось их подружить, но я все равно пыталась сделать так, чтобы они пересекались по минимуму, на 1-2 ночи в неделю. Я не чувствовала материнского инстинкта к дочке нового мужа и вздыхала с облегчением, когда она уходила».
Наталье, уроженке Кишинева, в Дании и вовсе пришлось взять на себя роль «матери-героини».
Бойфренда из датского города Орхус Наталья нашла по интернету и вскоре переехала из Молдовы к нему. У датчанина в тот момент были трехлетняя и пятилетняя дочери от первого брака, которые проводили с ним, как тут принято, каждую вторую неделю.
Наталье пришлось активно взяться за воспитание девочек: «Я их кормила, мыла, косы заплетала по утрам — язык пришлось учить тут же, на ходу. Когда у нас с мужем родилась дочка, стало еще сложнее».
Через восемь лет пара распалась, и сейчас две недели в месяц дочка Натальи проводит с папой и его новой женщиной, у которой есть двое детей-подростков от первого брака. В каждом доме у девочки есть своя комната, и она уже даже не помнит, что когда-то постоянно жила под одной крышей с биологическими папой и мамой.
Сама Наталья тоже давно привыкла к такому раскладу. Но ее родным в Молдове сложно понять здешние обычаи.
«Меня считают плохой матерью, — смеется Наталья, — мол, как это я на две недели в месяц отдаю своего ребенка в семью, где его воспитывает чужая женщина. Но дочка ведь хочет видеть папу тоже».
мнение специалистов
Исследования подтверждают, что если взрослым после развода удается сохранить цивилизованные отношения и дети продолжают равноценно общаться с обоими родителями, для них это лучше в долгосрочной перспективе. Это касается всех сфер жизни ребенка, от психики до иммунитета. К такому выводу пришла психолог Линда Нильсон, руководитель Департамента образования Университета Уэйк-Форест в Северной Каролине, проанализировав 40 исследований, проведенных за последнюю четверть века. По ее мнению, со вторым родителем надо проводить не менее 35% времени.
Многие исследователи убеждены, что число лоскутных семей в разных странах будет возрастать, а институт нуклеарной семьи - то есть привычной нам конструкции “папа-мама-ребенок” - обречен на постепенное увядание.
Об этом, по мнению американского исследователя социокультурных трендов Дэвида Брукса, автора нашумевшего эссе в журнале The Atlantic “Нуклеарная семья была ошибкой” (The Nuclear Family Was a Mistakе), в том числе свидетельствует рост «гипериндивидуализма» и эпидемия разводов практически во всех развитых странах.
В качестве одной из перспективных альтернатив Брукс видит именно расширенную семью. Это может быть формат традиционной семьи: несколько поколений или даже кланов, обитающих под одной крышей или по соседству (примерно так человечество жило веками). Или - так называемая бинуклеарная семья, где есть два или три центра-ядра в лице нескольких значимых взрослых, которые, возможно, на самом деле смогут стать опорой в жизни не только для своих биологических, но и для “бонусных” детей.
Автор: Светлана Кольчик
_________________
