Международный обзор
"Нет абортам, ЛГБТ и мигрантам". Почему правые партии в Европе набирают популярность, и как от этого выиграет Россия
17.11.2022Война в Украине, миллионы беженцев, энергетический кризис – Европа переживает далеко не самый простой период в своей истории. А тут еще и правые, которые получают все больше поддержки от избирателей – и уже не только в Венгрии и Польше, но и в Италии, Франции и даже Швеции.
Как вообще возможно, что в стране Греты Тунберг молодые избиратели голосуют за ультраправых политиков? Как же демократия? А раньше уже такое было? И что из всего этого выйдет? Разбираемся.
Первая правопопулистская волна захлестнула Европу в 2015-2020 годах. Началось все с Польши, когда на октябрьских выборах 2015 года национально-консервативная партия «Право и справедливость» набрала абсолютное большинство голосов в Сейме. Партия известна тем, что открыто выступала против принятия страной беженцев, а Беата Шидло, действующий на тот момент премьер-министр, любила повторять, что «Польша снова превыше всего».
Беата Шидло, 2017
В 2016 году начался Брексит – долгий и мучительный выход Великобритании из Евросоюза. Именно это на протяжении многих лет было главной целью правопопулистской «Партии независимости Соединённого Королевства» - и в итоге они добились своего.
За этим последовали выборы правых правительств в Австрии («Австрийская партия свободы») и Италии (партия «Лига Севера», в избирательной кампании которой Маттео Сальвини дал итальянцам обещание депортировать из страны 500 000 мигрантов в течение пяти лет), а Венгрия переизбрала партию Виктора Орбана «Фидес» в 2018 году, как и Польша в 2019 вновь отдала большинство голосов за партию «Право и справедливость».
С началом пандемии рост популярности правых партий затормозился. Против них (за исключением Венгрии и Польши) сыграл так называемый «эффект сплочения» - когда народ объединяется вокруг своего правительства во время кризисной ситуации.
Например, этот эффект был хорошо виден в Италии, когда рейтинг одобрения премьер-министра Джузеппе Конте вырос с 44 до 71 процента. Рейтинг президента Франции Эммануэля Макрона поднялся с 35 до 51 процента, а рейтинги канцлера Австрии Себастьяна Курца и премьера Нидерландов Марка Рютте поднялись на 33 и 40 процентов соответственно. В таких ситуациях правым партиям, которые часто находятся в оппозиции, сложно конкурировать с властями, так как все внимание правительства сосредоточено на одной, общей для всех проблеме.
Но пандемия закончилась и популизм вновь захлестнул Европу. И многие опасаются, что вторая волна может стать намного более сильной, чем предыдущая. В конце сентября в Италии впервые в постфашистской истории к власти пришли крайне правые во главе с Джорджей Мелони – лидером партии «Братья Италии».
"Нам нужен масштабный план, экономический, но также и культурный с тем, чтобы заново открыть для себя красоту отцовства и вернуть семью в центр общества", - заявила Мелони.
Популистская риторика везде плюс минус одинаковая.
«Госпожа Мелони сформирует самое правое правительство Италии со времен Второй мировой войны. Это встревожит большую часть Европы, поскольку Италия является третьей по величине экономикой ЕС», — пишет BBC.
А The Guardian считает, что Джорджа Мелони станет «образцом для националистических партий по всей Европе».
В октябре этого года, после жестокого убийства 12-летней Лолы Давье в Париже нелегальной иммигранткой из Алжира, правые партии не упустили возможность вновь напомнить общественности о миграционном кризисе (все это было подано в стиле «а мы же говорили»). Французские власти должны нести ответственность за преступления, которые совершили мигранты, не имеющие права находиться на территории страны - именно этого мнения придерживаются многие политики правого толка во главе с Марин Ле Пен, главной соперницей Макрона на весенних президентских выборах.
Марин Ле Пен
Фото: Global Look Press
"Подозреваемая в этом варварском акте не должна была находиться в нашей стране; что мешает вам, наконец, положить конец этой неконтролируемой, подпольной иммиграции?" – обратилась к властям Марин. А коллега Ле Пен Эрик Земмур вообще назвал убийство 12-летней Лолы "франкоцидом".
К слову, Земмур в свое время был дважды судим за разжигание расовой ненависти и продвигал теорию «великой замены», согласно которой мусульманские иммигранты «заменят» население европейских стран.
Имена правых политиков все чаще звучат в новостной повестке 2022 года. И даже в новостной повестке тех стран, откуда ждешь этого меньше всего – например, Швеции.
Эта тихая, мирная, супердемократичная страна последовала общеевропейской тенденции – на сентябрьских выборах ультраправые «Шведские демократы» впервые в истории набрали больше 20 процентов голосов (к слову, в 2006 году у партии было меньше трех процентов), а блок правых партий получил 176 мест в парламенте, в то время как блок левых под руководством Магдалены Андерссон - 173 места.
«Повсюду в Европе люди стремятся снова взять свою судьбу в свои руки!» — радостно написала Марин Ле Пен в день оглашения результатов.
«Шведские демократы» предлагают знакомый сценарий – первым делом ужесточить иммиграционную политику страны. Их лидер Йимми Окессон, который активно поддерживает своих правых европейских коллег по вопросам мигрантов, сказал: «Пришло время дать нам шанс снова сделать Швецию великой. Швеция была великой страной, безопасной страной, успешной страной, и она может снова ею стать». Никого не напоминает?
Йимми Окессон
Фото: Julia Reinhart / Zuma / TASS
После того, как Андерссон подала в отставку, она отметила, что Евросоюзу жизненно необходима общая позиция по многим вопросам, в том числе по украинскому кризису, поэтому Европарламент должен внимательно наблюдать за подходами нового руководства Рима и Стокгольма к России:
«Нам нужен Евросоюз, который может хорошо договариваться по важнейшим вопросам. И о конфликте в Украине, и о вопросах энергетики, что очень важно для борьбы с изменением климата, и о безопасности поставок газа».
Действительно, активность правых тревожит Европу еще и потому, что никто точно не знает, чего от них ждать по украинскому вопросу.
Известно, например, что Маттео Сальвини и Сильвио Берлускони (правые коллеги Мелони) – давние русофилы, а Берлускони еще и старый друг Путина. Виктора Орбана западные СМИ ни раз называли «венгерским Путиным», а прошлый глава австрийского правительства Себастьян Курц в недавнем своем заявлении против санкций ЕС подчеркнул, что мир в Европе возможен исключительно при совместной работе с российской стороной. С ним согласна и Марин Ле Пен, которая заявила, что «никакого смысла сохранять санкции нет, они имеют обратный эффект, их стоит отменить, чтобы вернуться к нормальным отношениям с Россией».
Да, официально все без исключения страны ЕС осудили войну Путина с Украиной, но по факту в риторике у правых политиков всегда слышится знаменитое «но».
Брюссель волнуется, но, похоже, повлиять на рост популярности правых никак не может – в конце концов, политиков выбирают люди (если мы не говорим о России, конечно, но сейчас не об этом). Ситуация в Швеции отлично показывает, что от правого поворота не защищен никто.
Вопрос в другом – смогут ли европейские правительства, несмотря на полярность, достойно вести диалог друг другом и предлагать адекватные решения, не изменяя своим принципам и ценностям. И смогут ли избиратели последовать их примеру.
Автор: Ксения Элзес
Фото обложки: Roberto Monaldo / Keystone Press Agency / Global Look Press
________________
