Дополнительные файлы cookie

Разрешая использование файлов cookie, Вы также признаете, что в подобном контенте могут использоваться свои файлы cookie. Media Loft не контролирует и не несет ответственность за файлы cookie сторонних разработчиков. Дополнительную информацию Вы можете найти на сайте разработчика. Для того чтобы разрешить или запретить установку файлов cookie данным сайтом, используйте кнопку ниже.

Я согласенНет, спасибо
Logo
Книги

"Полицейские". Рассказ из сборника Екатерины Оаро "Европа во мне"

С первого октября мы начинаем публиковать рассказы талантливых авторов, которые пишут об эмиграции, новых странах и путешествиях. Открывает рубрику рассказ Екатерины Оаро "Полицейские", вошедший в сборник "Европа во мне. Как не потерять себя в новых странах, условиях и ролях".  

Информация об авторе

Книги Екатерины Оаро 


Полицейские

Полицейские французского города Лилль даже в метро стоят с автоматами. Точнее так: я вижу сначала огромный автомат, а потом, за ним, фигуру в форме.

«Беги наверх! – пружинили мои ноги первые полгода. – Утекай, пока тебя не заметили!»

Каждый раз, видя ладонь, обхватившую черный магазин, я вздрагивала, чуя угрозу. Я правонарушитель? Или потенциальная жертва теракта?

Вы когда‑нибудь ощущали автомат настолько близко: в одной толпе под низком потолком подземного перехода?

Как‑то мы шли с друзьями по такому туннелю под вокзалом, и они остановились, чтобы купить сэндвичей. Пахло капучино и шоколадом, продавщица извинялась, что у нее проблема с оплатой карточками. Зазвенели монеты, мои друзья взяли бумажный пакет и, не волнуясь, пошли ровно на оружие.

Неужели вы не боитесь? – спросила я их.

Боимся? Чего? – не поняли они.

Полицейских с автоматами.

Они посмотрели на полицейского точно так же, как они смотрят на меня. А потом пожали плечами и ответили, не меняя направления движения:

А что его пугаться? Он же нас защищает.

Потом сделали еще два шага – и улыбнулись:

Bonjour!

Я не могла поверить, что мы обратились к военному. Зачем так рисковать?

Добрый день! – ответил высокий рыжий полицейский, не снимая руки с автомата.

Вы не подскажете, как выйти на улицу Фэдерб?

Вы когда‑нибудь спрашивали у человека с автоматом, как пройти на нужную вам улицу, и получали доброжелательный ответ?

Он показал нам направление и пожелал хорошего дня. Мы тоже пожелали ему хорошего дня (только я молчала, не успевая за происходящим), отошли и стали прощаться. Друзьям нужно было на Фэдерб, а мне – на вокзал.

Идя к эскалатору, я обернулась, чтобы еще раз взглянуть на полицейского. Он поймал мой взгляд – и сделал движение бровями: знаете, такое, когда брови дважды быстро поднимаешь и опускаешь?

…Он что, еще и флиртует?

Я сейчас забегу вперед, в конец дня, чтобы перевести дух. Что‑то я утомилась. А после вернемся на тот вокзал.

Человеку, никогда не эмигрировавшему, с которым я созвонюсь вечером по видеосвязи – моей маме, например, или подруге – может быть непонятно: почему ты так устала‑то? Живешь во Франции, ездишь в центр на автоматическом метро без машиниста встретиться с друзьями…

Я и сама для себя долго была таким человеком: ну что же с тобой, соберись! Ты не должна падать вечером на кровать, как будто копала картошку. Что за слабости? Вспомни, живя в Москве, ты успевала в три раза больше – и это при том, что она огромная, шумная, грязная…

Такой голос бубнит внутри у многих. Ты переехала и настроила планов – и вдруг не можешь быть ни продуктивной, ни предсказуемой. Вышла на улицу – и устала, хотя вокруг красота. Почему?

Ты не попала ни в теракт, ни в эпицентр митинга, ни на картофельное поле. Ты просто спустилась в переход метро, поболтала с друзьями и пофлиртовала с красавчиком‑полицейским.

В видимом мире.

Но внутри происходило больше. Ты наткнулась, не ожидая этого, на человека с автоматом – и тело вспомнило все бабушкины рассказы о войне. И кадры насилия, которые ты когда‑либо видела. Теракты. ОМОН, разгоняющий демонстрации. И, и…

Давно доказано, что для нашей психики нет большой разницы между тем, что происходит по‑настоящему, и тем, что случается в нашем воображении. Поэтому мы можем вспотеть или заплакать, смотря на экран, где идет фильм. Поэтому, мечтая о чем‑то в красках, мы можем действовать так, будто это произошло.

Тело отозвалось на все эти всплывшие в воображении картинки, вы испугались, мобилизовались – и стресс потребовал много сил. Но после знакомого стресса случился новый: реальность оказалась какой‑то новой, непонятной, шокирующей (пусть и по‑хорошему).

Перепрошивать опыт, снимать шоры, преодолевать ограничения, через которые мы смотрим на мир – немаленькая нагрузка.

Я хотела написать «недетская», но исправила: мне кажется, она именно детская. Так живет ребенок: в неопределенности, непрерывно обучаясь и удивляясь.

И, как мы помним, ребенок спит даже днем. Устает.

У себя в стране, чтобы встретиться с друзьями, вы бы просто прогулялись по городу. В новой стране, где собираешься жить, а не быть просто туристом, можно устать на ровном месте – и больше ничего (внешнего) не сделать за день.

Но это в тексте моем уже вечер, а в том дне еще только 15 часов. Вокзал.

Красивый французский вокзал: просторный, высокий и продуваемый со всех сторон. Вокзал‑сквозняк.

На улице 0 °C, и в своей стране вы решили бы слишком не утепляться. Но увеличьте влажность – и ноль градусов превратятся в собачий холод, пробирающий несколько слоев одежды и кожи. Он вонзается под рукава, колет лицо, захватывает колени в щипцы.

Ты же из России, тебе вообще не холодно никогда! – говорят тебе французы, подворачивающие брюки, чтобы оголить щиколотку, и не застегивающие пальто в эту погоду.

Не знаю, как у французов, а у меня и у моего телефона батарейка моментально садится при низких температурах.

Я купила хлипкий стаканчик горячего шоколада – и подошла к длинному, человек на пять, столу из светлого дерева, за которым можно постоять. Шоколад быстро остывал, согревая лишь ладони.

К противоположному концу стола подошел смуглый парень с тремя изношенными сумками. Голая шея, широкая толстовка, под которой будто гуляют ветра. Ему не холодно, и, если бы мы заговорили, он бы тоже спросил: «Но ты же из России, почему ты мерзнешь?»

Но парень этот на меня не смотрел. По его невесомому взгляду было не понятно, смотрит ли он куда‑то. К тому же, он слегка покачивался, а потом оперся на стол так, будто сейчас взлетит.

Секунд через тридцать к нему подошли трое полицейских, начали расспрашивать его о чем‑то и попросили показать вещи. Парень медлил. Потом он стал выкладывать – плавно, как в замедленной съемке, – предметы только из маленького кармашка сумки.

Несколько зажигалок. Скомканная бумага. Колпачок от ручки. Фиолетовая зубная щетка.

Эту щетку не положил на стол, а отправил в рот как сигарету – и начал перекидывать ее с одной стороны на другую.

А я успела рассмотреть полицейских. Они все были разными: один черный, второй голубоглазый, третий очень высокий.

Для вас лучше сказать нам сразу, есть ли у вас что‑то, – произнес голубоглазый.

Парень поднял самую большую из своих сумок и бросил ее на стол, в противоположном конце которого дрогнул стаканчик с моим шоколадом.

Носки, – парень выложил на стол кучку ношеных носков. – …бутылка, – достал помятую бутылку, пожевывая зубную щетку.

Каннабис? – перебил его черный полицейский.

Но парень ответил расслабленно:

Поищите, это же ваша работа.

Полицейские посмотрели на все три сумки, а потом решили:

Начнем с вас.

Парень раскинул руки. Голубоглазый проверил задние карманы джинсов, залезая в них руками. Там звенит мелочь.

Они перешли на багаж, а парень начал спокойно, каждый зубок по отдельности, чистить зубы своей фиолетовой щеткой без пасты.

Мой шоколад совсем остыл, и влажный холод проник под рукава. Полицейские находят в сумке его зубную пасту – потекшую в прозрачном пакете, без колпачка.

Они смотрят сумки еще минуту или две, а потом улыбаются этому парню, продолжающему курить свою щетку.

А он в ответ улыбается им.

Куда едете? – спрашивают его.

В Париж, – отвечает он после паузы.

Полиция тоже выдерживает паузу, а потом с улыбкой говорит:

Хорошей поездки.

Трое полицейских разворачиваются и уходят, ничего не найдя, но и не посчитав его поведение оскорбительным. А парень снова опирается на стол, будто привязывает к нему воздушный шарик.

Мало ли, почему у него такая пластика, такая сумка, такой взгляд и желание почистить зубы на платформе. Он не нарушил законов – а значит, может улыбаться полицейским и даже шутить над ними.

Если, конечно, он не боится их.

А он не боится. Чего их бояться? Они же его охраняют.

Есть опыт, с которым хочется спорить. Настаивать, что дома лучше, душевнее, глубже, ближе.

А есть опыт, который показывает: и у нас бывает странно. Нелогично. Небезопасно.

Тогда эмиграция – это возможность его перезаписать.

Улыбнуться полицейскому и гарантированно получить улыбку в ответ. Сходить на мирную манифестацию, сжаться от страха, но удостовериться, что ни одна резиновая дубинка не разрезала воздух.

Выровнять стрелки внутренних счетчиков – и изгнать из себя страх.

Екатерина Оаро

Книги Екатерины Оаро доступны здесь

Екатерина Шульман:
Мнение

Екатерина Шульман: "Полгода воевали понарошку, ничего еще и не начинали, а вот сейчас как начнем"

Дети

"Это наш вклад в будущее детей всего мира". Создатели "Читании" - о том, как спрятать обучающие методики в волшебную сказку