В Иране начали выносить смертные приговоры участникам демонстраций. Эксперты - подробно про протесты, полицию нравов, роль США и угрозы режиму

Участники беспорядков  в Иране нападают на сотрудников полиции, бросают в силовиков камни и блокируют улицы, а вице-президент Резайи заявил, что “враги” стремятся ликвидировать действующий в республике политический режим. На днях суд в Иране вынес первый предварительный смертный приговор одному из участников демонстраций в провинции Тегеран.

Протесты в Иране не утихают уже больше полутора месяцев: почти каждую неделю становится известно о новых жертвах и вспышках активности несогласных. Поводом для их начала послужил инцедент с 22-летней Махсой Амини, которая скончалась после того, как полиция нравов обвинила ее в неправильном ношении платка и жестоко избила.

Еще одним символом протестов стала 16-летняя Ника Шакарами - видео, на котором она сжигает свой хиджаб, быстро рапространилось по сети. После этого девочка пропала, ее тело удалось найти в морге лишь 10 дней спустя.

Иранцы выражают несогласие и за пределами страны: иранка Эльназ Рекаби выступила на чемпионате Азии по скалолазанию без хиджаба. Она стала второй женщиной, нарушившей это правило на соревнованиях международного уровня после революции в Иране в 1979 году.

Фото: UGC / AFP

Насколько реально участие “извне”? Есть ли угроза свержения власти? Какова роль женщин в нынешних протестах?

Об этом Media Loft говорит с научным сотрудником и аспирантом Центра ближневосточных исследований Института востоковедения РАН Ильхомом Мирзоевым, Мехди - преподавателем персидского языка из Тегерана, а также Ириной, туристкой, заставшей протесты во время путешествия в Тегеран и Исфахан (имена двух последних персонажей изменены).

- Опасно ли сейчас путешествовать по Ирану?

Ирина: И да, и нет. Так вышло, что мое путешествие случайно совпало с протестной активностью, я прилетела в страну всего лишь на неделю с 23 по 30 сентября (самые масштабные протесты в стране были зафиксированы 26 сентября, спустя 40 дней после смерти Махсы Амини – прим. ред.).

Перед въездом в Иран наши гиды подробно обговорили в переписке, что мы обязаны на протяжении всей поездки соблюдать строгие законы страны: никакого алкоголя, всегда покрытая голова, длинные рукава, платья в пол, длинные рубашки с брюками или платок, и неважно, что на улице +32 или +42.

Пока ты под присмотром руководителя группы, опасаться нечего: у нас был заранее спланирован маршрут, не было языкового барьера, потому что рядом всегда оказывался кто-то, знающий русский или анлийский. Другое дело - самостоятельный осмотр.

- Но все равно случилось что-то непредвиденное?

Ирина: Неприятный инцидент произошел в один из вечеров в Исфахане. После осмотра моста Аллахверди-хана я и мой друг разошлись с гидом и остальными участниками группы: они вернулись в отель, а мы решили еще немножко прогуляться. В тот день на мне было платье с капюшоном, щиколотки были открыты сантиметра на 4.

Иранский прохожий посмотрел на меня и, переведя взгляд на моего друга, обратился к нему на английском: “Смотри на свою женщину. Это Иран. Будьте осторожны, это опасно” и жестом показал, что за такое могут и голову оторвать.

Фотографии Махсы Амини из соцсетей, которые стали символом протестов

- Как Вы отреагировали?

Ирина: Я испугалась, мы развернулись и пошли по направлению к отелю. Было очень страшно, что этот человек позвонит в полицию нравов и меня заберут. Идем обратно, подсветку на мосту уже выключили, перешли через него, а там кордон из 20 военных. Они были вооружены и ждали митингующих. Меня охватила паника, одной рукой я придерживала капюшон, а другой - оттягивала платье вниз, чтобы закрыть щиколотки. В мыслях уже прощалась со всеми родственниками.

Когда мы дошли до кордона, стали громко разговаривать на русском, видимо, это такая защитная реакция. Было ощущение того, что ты один в этой стране такой незащищенный и тебя могут забрать и сделать все, что угодно.

Хотя в итоге они просто посмотрели на нас, поняли, что имеют дело с иностранцами, и даже не стали останавливать.

Вообще я поняла, что в связи с последними событиями в России официальные представители власти к русским настроены скорее доброжелательно, будто бы смотрят на тебя с мыслью: “вау, мы теперь одна команда”.

- Какова вообще роль полиции нравов в Иране? 

Ильхом: После Исламской революции 1979 г. задача обеспечения соблюдения исламского дресс-кода и норм в социо-культурной жизни ложилась на плечи различных структур, например, на улицах этим занимались члены военизированной организации Басидж.

В своем нынешнем виде полиция нравов появилась в 2005 году, когда после неудач либерально-центристского реформаторского правительства Мохаммада Хатами к власти пришла ультраконсервативная администрация Махмуда Ахмадинежада.

В теории полиция нравов следит за соблюдением исламского дресс-кода не только женщинами, но и мужчинами – делают замечания тем, кто носит шорты, футболки с «непристойными» принтами или слишком длинные бороды. На практике же мужчины отделываются замечаниями, а непосредственно с произволом полиции нравов сталкиваются именно женщины, поскольку покрывало - наиболее явный внешний атрибут исламской идентичности Ирана.

До 2020-2021 гг. считалось, что президент является вторым по значимости официальным лицом ИРИ – если Верховный лидер задает общее направление развития страны, то глава исполнительной власти предлагает свое видение достижения поставленных задач. Однако после парламентских выборов 2020 г. и президентских 2021 г. в Иране наблюдается консервативный тренд и сужение политической элиты в ущерб институту представительства. Все большую роль в управлении страной играет Канцелярия верховного лидера.

- Если полиция нравов и до начала протестов постоянно находила женщин, которых можно было наказать за “непристойный” вид, значит ли это, что иранки в принципе не очень строго соблюдают дресс-код?

Ирина: Лично мне показалось, что все зависит от контекста. Третий день поездки выпал на годовщину кончины пророка Мухаммада, и абсолютно все иранки были в черных платках. Видимо, для туристов они деляют исключение, потому что в нашей группе никто к траурному дню подготовлен не был, мы были в ярких красно-желтых платах.

А вообще, в торговых центрах, ресторанах и даже просто на улицах Тегерана я не раз наблюдала иранские семьи, в которых женщины могли демонстративно скинуть платок на плечи при муже и детях. А вот чтобы так делали иранки без сопровождения мужчин, я не видела.

-  В этот раз ситуация развивается иначе  из-за трагического случая.

Ильхом: Молодую девушку забили до смерти за то, что она якобы не так носила платок. Неудивительно, что такой вопиющий случай полицейского насилия вызвал волну гнева и возмущения. Но есть и другие факторы.

Во-первых, активность полиции нравов начала постепенно нарастать приблизительно с весны-лета этого года, а вместе с ней росло и недовольство их деятельностью в обществе.

Фото: AFP

Проблема гашт-е эршад(полиции нравов) и целесообразности такой жесткий линии в социо-культурной сфере стала предметом оживленных дебатов еще до трагической смерти Махсы Амини.

Во-вторых, сейчас в стране беспрецедентная протестная активность на фоне тяжелого экономического положения ИРИ. За последний год в Иране не было, пожалуй, ни одного месяца без протестов. В этих обстоятельствах общее недовольство положением дел в стране соединилось с протестом против произвола властей, которые вместо нормализации экономики кошмарят людей на улицах и избивают девушек в застенках полиции.

-  Миф "США раскачали ситуацию" прокомментируете? 

Ильхом: Это не так. Иначе бы это означало, что вся вертикаль власти на протяжении 43 лет специально саботировала свою работу и довела страну до края по указке США, мне в это трудно поверить. Конечно, они используют эти органические события в своих целях, но это уже совсем другая история.

- Как вообще новости такого рода распространяются в Иране? Большинство социальных сетей заблокированы. 

Ильхом:  Полностью внешний интернет (доступ к серверам за пределами Ирана) не глушат, как это было во время бензиновых протестов осенью 2019 г. Снижают скорость работы сервисов в часы протестной активности (по некоторым данным с 16:00 до 12:00), отключают интернет у мобильных операторов в определенной местности (как в случае с протестами в городе Секкез, откуда родом Махса Амини). Но пользоваться внутренними сервисами или даже пробиться через ограничения с помощью VPN по-прежнему можно, хоть и трудно.

Информация о смерти Махсы Амини распространялась прежде всего в каналах СМИ, активно эту тему освещали иранские эмигрантские медиа. Даже гостелевидение было вынуждено сделать репортаж по теме.

Правда, он вызвал еще больше негодования в публичной сфере, поскольку продвигал версию о том, что у Махсы Амини наблюдались проблемы со здоровьем (что категорически отрицают родственники и друзья девушки) и она внезапно скончалась от приступа. Ну и сарафанное радио тоже никто не отменял.

- На первый взгляд иранцы протестуют против жесткого контроля за социальной жизнью в стране. В то же время известно, что сама Махса Амини курдского происхождения и приехала в Тегеран погостить. Играет ли здесь роль национальный вопрос?

Ильхом: Нет, на мой взгляд, происхождение девушки здесь заметной роли не играет. Я бы не стал сводить все к этническому фактору, в масштабах страны мы наблюдаем солидаризацию с протестами как на этно-конфессиональных перифериях, так и в центральных районах Ирана. Но, разумеется, курдское происхождение Махсы Амини способно привлечь внимание к проблемам этно-конфессиональных меньшинств. И тут, конечно, этнический фактор влияет на локальный протест – и без того беспокойный иранский Курдистан (там действуют курдские сепаратистские организации) получает дополнительный заряд для волнений.

Мехди: Курды в Иране всегда находились под давлением и притеснением режима. Это болезненный вопрос для всех иранцев, не только для курдов. Например, многие симпатизируют колбарам, работникам которые живут преимущественно в Курдистане и перевозят на своих плечах тяжелые грузы, пробираясь через заснеженные горы. В этом регионе самая высокая безработица в стране. Им приходится выполнять эту опасную, незаконную работу, чтобы заработать себе на жизнь.

На этом фоне особенно печально и трагично, что была убита молодая девушка из курдского города, приехавшая в Тегеран, чтобы просто навестить свою семью.

Поэтому история и получила широкую огласку.

Фото: Getty Images

- Основную роль в протестах сыграли студенты университетов, но к ним также присоединились и рабочие нефтеперерабатывающих заводов в Абадане и Кангане, а также Бушерский нефтехимический проект, верно?

Ильхом: В протестах последних лет наблюдается новая тенденция. Если в нулевые протест ассоциировался с политическими требованиями городского среднего класса, то теперь  к составу протестующих с зимы 2017 г. добавились бедные слои, представители различных корпоративных объединений. 

Мехди: Забастовка рабочих нефтяной и нефтехимической промышленности очень важна для протестов.  Экономика Ирана основана на эксплуатации объектов нефти и нефтехимии. 

- Чего добиваются протестующие? Можно ли сказать, что география и масштабы протеста свидетельствуют о точке невозврата и о том, что у властей не получится игнорировать желания населения?

Ильхом: Состав протестующих очень пестрый, мы слышим разноголосицу требований от самых консервативных (извинений и отставки ряда чиновников) до радикальных (насильственного свержения Исламской республики). Различные политические игроки как внутри Ирана, так и за его пределами пытаются оседлать эту волну недовольства.

Но я пока не вижу какой-то организованности и скоординированности протестов, отсюда нет и единого манифеста/списка требований протестующих.

Мехди: Убийство молодых протестующих еще больше разозлило людей, а жестокая реакция полиции подлила масла в огонь, восстания в Иране не утихают. Сейчас протестующие решительно требуют свержения исламского режима.

Скрин взлома иранского государственного канала
Фото: newizv.ru

- 10 октября, когда государственный канал показывал выступление духовного лидера Ирана Хаменеи, на экране появилось его изображение с мишенью на лице и пламенем вокруг него, а внизу были фотографии Амини и других молодых женщин, погибших в ходе протеста. Голос за кадром произнес лозунг протестного движения: «Женщина! Жизнь! Свобода!». Можно ли сказать, что в этот раз у протестов более женское лицо?

Ильхом: В ИРИ женщины всегда были политически и экономически активны. В том числе женщины активно участвовали в протестах и мирных демонстрациях. Более того, большинство учащихся в иранских вузах – студентки.

Иранки и раньше становились символами протеста. Например, в 2009 г. во время протестов после президентских выборов была застрелена студентка Неда Агасолтан, которая превратилась в символ мученичества и самоотверженности для протестующих.

Разумеется, произвол гашт-е эршад, спровоцировавший нынешнюю волну протестов, в первую очередь затрагивает жизнь женщин, отсюда и большая осведомленность и готовность к протесту с их стороны. Но, как вы сами отметили, протест приобретает все более широкий географический и социальный охват. Начавшись как протест за права и свободы женщин, он постепенно перерастает в стихийный протест против системного экономического и политического кризиса в Иране.

Автор: Анастасия Тюхтина

Фото обложки: picture-alliance / dpa
________________

Больше материалов в нашем телеграм-канале